Москва, 1987 год. Серо-буро-малиновый закат окрашивал бетонные коробки хрущевок в непривычные, почти зловещие тона. В кабинете старшего оперуполномоченного Уголовного розыска Владимира Чеянова царил полумрак, разбавленный лишь тусклым светом настольной лампы. На столе — папка с делом Лошкарёва, дело, которое запуталось, словно клубок проводов в советской телефонной станции.
Чеянов, человек опытный, повидавший на своем веку не одну криминальную драму, чувствовал, что это дело — не рядовое. Истребленная семья водителя Лошкарёва — жена и двое взрослых сыновей — лежали на кровавом ковре своей маленькой квартиры. Выжил только младший сын, спрятавшийся под кроватью, и жена, которая, к счастью, в тот вечер была у своей матери. Но самое странное — под той же кроватью, где прятался перепуганный мальчишка, обнаружили увесистую сумку, набитую денежными купюрами. Для обычной советской семьи — немыслимое богатство.